Интервью с украинским эмигрантом о нелегальной работе и возвращении

19.04.2018 09:52

Вместо эпиграфа: Национальная идея украинца — свалить за кордон

Яну Шипуле 30 лет. Он окончил филиал Киевского национального университета культуры и искусств в Запорожье. Работал PR-менеджером боксеров Александра Усика и Василия Ломаченко, а также в местных СМИ. У Яна есть четырехлетний сын. В 2014-м году Шипула оформил документы для выезда в Испанию.

После этого безвыездно прожил на жарком побережье Андалусии ровно три года. Уехать пришлось из-за просроченного разрешения на работу. В Запорожье Ян женился на гражданке Эстонии, которая приехала с ним из Испании. На встречу репатриант пришел в кроссовках Lacoste, потертых джинсах, футболке с принтом украинского герба и олимпийке с логотипом футбольной команды ManchesterUnited.

— Чтобы уехать, ты предпринял ряд действий, каких.

— Короче, еще находясь на работе начал готовиться. Мой друг Восьмой, в прошлом известный запорожский рэпер, позвонил мне и сказал, что в Испании нужны такие ребята, как я. Оформил визу и поехал.

— Что он имел в виду?

— Людей креативных, которые умеют делать дизайн, работать с видео и страдать прочей ерундой. Сам он занимался организацией мероприятий: свадьбы, утренники, похороны. Он сказал мне, что сразу же трудоустроит. В принципе, так и получилось. Я сразу же начал заниматься видео- и фотосъемкой. Снимал детские праздники, которые часто пересекались со свадьбами. Снял клип одной москальской певичке.

— Где жил?

— Сначала вписал [поселил] Восьмой, за что я ему очень благодарен, потому что с жильем очень непросто. Потом, когда появились деньги, я снял комнату у его матери. Потом он ушел из этого бизнеса, и я, соответственно, тоже.

— Из-за чего?

— Одна мелитопольская подруга наделала боков [доставила неприятности]. Просто кинула [смошенничала]. Сказала, например, что клиенту не понравилось, и он вместо 400 евро, заплатил 100. А потом выяснилось, что он заплатил нормально.

— Неужели соотечественники кидают друг друга. Слушай, невозможно поверить.

— Она, кстати, ватная. Я таких нашими не считаю.

— В каком смысле ватная?

— С москалями работает.

— Ты тоже с ними работал. Но ты ж не считаешь себя ватным.

— Работал, и зарекся. Она позиционирует себя как русская.

— Стыдится того, что она из Украины?

— Скорее, да.

— Ты отдавал себе отчет в том, что пускаешься в авантюру?

— С самого начала. Ничего не было ясно. Но мне это было не впервой. Потому что до этого я уже был в Италии, во Франции, тусил в Чехии, в Германии.

— Чем отличался этот раз?

— У меня на тот момент уже был сын. Это было более серьезное решение.

— Ты бросал семью?

— Да, бросал. Но чтобы они приехали позже. В результате они приехали и остались…

— Несколько миллионов людей уехали на заработки, чтобы вернуться и потратить деньги здесь. Согласен?

— Бывает по-разному. Зависит от потребностей в понтах [пускании пыли в глаза]. У меня недавно уехал друг, чтобы привезти деньги в семью.

— Большинство уезжает не для того, чтобы туда семью забрать, а чтобы кормить ее здесь. У тебя ж другой случай.

— Наверное. Там образование лучше для детей. Ребенок учится бесплатно. Это плюс. Из минусов – слишком дорогое жилье. Мы с бывшей женой несколько раз сходились и расходились только для того, чтобы удобнее было снимать жилье. Например, комната в квартире, где живут другие люди, стоит около 300 евро в месяц. А заработать в день можно максимум 50.

— Разве это дорого?

— А ты попробуй нарули [организуй] этот заработок и найди себе жилье. Это очень сложно.

— Как нашему человеку там лучше всего устроиться?

— Лучший вариант – это давно съехавшие родственники. Таких полно. В основном из Тернопольской, Ивано-Франковской, Львовской областей. Они могут подтянуть своих, уложить спать в коридоре, потом взять с собой на стройку. Такое стреляет. А таким ребятам, как я, тяжелее.

— Возможно, таких, как ты, там хватает.

— Не сказал бы. И главная преграда – это, конечно, знание языка. Я за три года выучил. Могу изъясняться. По-английски испанцы понимают редко. Необразованные. У них нет обязательного среднего образования с изучением иностранного языка в программе. Там можно закончить четыре класса и прожить всю жизнь.

Так вот, в 2008 в Испании легализовали всех мигрантов. Достаточно было прийти в министерство иностранных дел, наврать, что ты живешь здесь уже очень давно и получить вид на жительство. Тогда всех легализовали поголовно.

А я первые полгода был нелегалом. При виде полицейского удирал на километр. Автоматически появлялся на противоположном конце города.

В 2014 году Испания начала активно предоставлять украинцам убежище. Точнее даже так: начали выдавать временные справки о том, что ты подался на убежище. Как раз в это время подтянулись жена с сыном. Мы как семья приехали в их ведомство.

— Можешь воссоздать эту историю?

— Очередь перед зданием главного управления полиции города Малага. Стою со всей семьей. Сыну тогда было четыре года. Нас направляют в четвертый кабинет. В очереди было много украинцев и сирийцев, чуть меньше марокканцев. Под кабинетом прождали около часа. С собой нужно было иметь письмо, объясняющее, почему я прошу убежища.

Я в нем напедалил [убедительно рассказал], что в стране война, а я, типа, журналист, и расследовал незаконную легализацию оружия нашими спецслужбами, и меня из-за этого якобы начали преследовать.

Короче, им это очень подошло, и через месяц я забрал документы со всеми печатями, а еще через месяц дали такую красную карточку с правом на работу.

— А это ж как благословение…

— Да. Но легально работал я только последнее лето в баре по контракту. Кстати, на москаля. Такая тварь.

— Почему такая враждебность?

— Потому что кидают, унижают и все что угодно. Вот снимал я одному москалю передачу про крутые тачки. Тест-драйвы, там, и все такое. Проработал на него месяц, и он мне в итоге заплатил по 10 евро за день, хотя должен был 50. Остальное он отдал типу из Донецка, который меня устроил.

— Так не на**ешь [обманешь], не проживешь. В эмигрантской среде надо локтями работать.

— Ну, вот пусть москали и работают, а я проживу. Хотя, конечно, москаля н**бать не грех.

— Насколько активно сейчас дают украинцам разрешение на работу в Испании?

— Явно не так, как три года назад. Я был одним из первых, кто встрял [успел].

— Что-то изменилось после получения этой рабочей карточки?

— Не особо. Единственное, я перестал бояться полиции.

— Ты продолжал работать нелегально?

— Ну, а как. Я ведь работал в такой среде. Снял, сделал дизайн иногда написал копирайт для танцовщиц. Но об этом не надо сильно рассказывать, потому что я только недавно женился.

— Это ж было до свадьбы. Короче, ты крутился в среде различных развлечений, часто нелегальных?

— Из нелегального там только кокаин. Остальное все позволено.

— Кокаин нелегален, а что легально?

— Публичные дома, например. Заходи, девочки все застрахованы, платят налоги. Это то, кстати, чего я желаю нашему государству.

— В чем там заключалась твоя работа?

— Доставить клиента, взять бабло и сидеть охранять, чтоб девочкам не сделали больно.

— Как ты нашел эту работу?

— Спелся с одним сутенером, который хотел расширить свое дело.

— А его ты как нашел?

— О-о-о. Короче, жил я в одном хостеле у бразильянки. Ее бывший муж сел надолго за то, что весь этот хостел был напичкан кокаином. Под потолками, под плинтусами нашли не меньше центнера кокаина. В общем, жена открыла этот хостел уже нелегально. А мне нужно было где-то жить. И знакомый меня с ней свел. Она бывшая проститутка. Ну как. Бразильянки – все проститутки. Но баба она оказалась ничего. Короче, у нас был хостел, и мы решили из этого что-то мутить. Она предложила устроить публичный дом. Под это мы выделили полностью первый этаж. Тут же нашелся сутенер. Он быстро его заселил.

— Нужно же как-то оборудовать помещение под такое заведение.

— Да там уже было все оборудовано. В общем, стали мы расширяться. А я уже нормально по-испански. Из этого хостела мы решили валить, а этот чувак снял виллу. Сделали там ремонт. Нашли украинцев для этого. Один из них сейчас, кстати, воюет в АТО.

Короче, в мои задачи входила доставка и привлечение сотрудниц.

— А кто отдыхает в этой местности?

Рядом был город Марбелья. Туда приезжают англичане, шведы, норвежцы, французы, вообще вся Европа. Англичане там прямо скупают недвижимость. Для них это дешево.

— Я так понял, что по окончании сезона отпусков работа закончилась.

— В общем да, я начал таксовать и подрабатывать. Как-то раз меня попросила помочь девочка-флористка. Она украшала какой-то праздник. Наряжаю я все эти дела, и тут на саундчек выходит Вячеслав Бутусов. И полностью отыграл все песни.

— А кто женился?

— Это скрывалось. Зато я был на свадьбе у Сережи из «Умытурман». Я его лично знаю. Он ко мне подходит, типа, здорово, что делаешь. Декорирую свадьбу, я ему говорю, а ты что? А он: а я женюсь.

А познакомился я с ним на кинофестивале в Марбелье. И вообще, много с кем познакомился. С Пресняковым, с Меладзе.

— Как так получалось?

— Я всегда был при тусе, которая обеспечивала этим звездам отдых. То охранником, то официантом, кем я только не был.

— Вот ты такой парень из Запорожья, который попал в Испанию, рассказав властям, что тебя преследуют за расследования, обслуживаешь стол. Как ты себя осознаешь в этот момент, что думаешь?

— Так, а что там думать? Допустим, мы работаем охранниками на фестивале, а вечером должны уже быть официантами. Тут же надо нарулить [прикарманить] напитки и закуски. Что тут думать!

— Тут соображать надо, а не думать.

— Да-да. Вот еще Вилли Токарев – мой лепший кент [ирончино «лучший друг»]. Он от меня вообще не отлипал. А сцепились мы из-за войны. А ему говорю, ты украинец, одессит, что ж ты творишь?! Я к нему дипломатически подкатил поначалу. А он такой, да мне пофиг, я в Америке живу. Я ему говорю, а вот смотрите вот вы на плакате стоите с георгиевской ленточкой, как это понимать? И тут он мне говорит: пойдем, братуха, выпьем. И мы с ним так проходили три дня.

— Токарев ушел от вопроса мастерски. Сколько времени продлилась эта туса?

— Так все три года так и прошли.

— Когда тебе захотелось обратно?

— Башню начало рвать в последний год. Очень скучал.

— Слушай, покажи мне человека, который уехал, а потом вернулся.

— Ну, я!

— А еще?

— Другого нет… А, со Львова есть один кент.

— Что было самым тяжелым в этой ностальгии?

— Страх больше не вернуться.

— Многие мечтают уехать и не возвращаться никогда.

— Не стану говорить, что не нужно уезжать или возвращаться. Пусть каждый делает, что хочет. И точно не стал бы агитировать всех массово валить.А если уезжают, то важно понимать, когда вернешься.

— Как вернулся ты?

— Меня приняли. На самом деле я давно уже думал уехать. У меня была просрочена эта рабочая карточка. А когда ее получаешь, сдаешь паспорт. Чтоб не убежал. Короче, мы сидели, пили пиво. Я отошел, и тут полиция. Обыскали, все дела. Сутки меня продержали в участке. Скорее всего они уже давно пасли [следили] в рамках всеобщей политики по выдворению украинцев. Адвокат предложил мне оформить вид на жительство, так как я уже три года прожил в Испании и знал язык, я отказался. За**ли [достали].

— Так ты больше туда ни ногой?

— Почему. Я ж теперь женат на гражданке Евросоюза.

— То есть, ты можешь выехать снова.

— Могу. У меня ж там сын остался. Его нужно видеть. Но работать там – это бред, сплошная панщина. Например, нельзя даже банковский счет открыть, чтобы фрилансом заниматься. Я прекрасно могу зарабатывать и здесь, работая на иностранцев.

После этого разговора выяснилось, что Шипула стал одним из козаков восстановленной сичи на Хортице.

Источник: 061